Все вдруг стало как-то налаживаться: начали поступать припасы, а затем, одна за другой, пошли команды с пополнением. Эскадрилья Хэла восстановила потери и, к его удивлению, дополнительно получила еще двух драконов.

Кэйлис знал, что до штурма остались считанные дни.

Враг — тоже.

Черные драконы ки Ясина, также получившие пополнение, больше не совершали налеты по берегам реки Комталь, а кружили над Оде.

На усиление Первой армии у Третьей и Четвертой забрали еще три драконьих звена, среди которых была и эскадрилья сэра Лу Милетуса, первая боевая часть Хэла. Хэл был очень рад узнать, что его бывший сосед по палатке, сэр Эймард Квесни, был все еще жив и, как он выяснил за ту пару минут, в течение которых им удалось перекинуться несколькими словами, остался таким же циником.

Но предаваться воспоминаниям им было некогда. Хэл проводил в ставке командования почти столько же времени, сколько и в своей эскадрилье.

Ему было очень приятно встречаться там с леди Хири, которую он убедил остаться с сэром Томом в расположении штаба армии, где она очень быстро стала объектом поклонения штабных офицеров. Это, как он надеялся, оставляло ей куда меньше времени для пустого беспокойства о нем, он же, не будучи по натуре ревнивцем, не собирался беспокоиться о том, может ли кто-то из этих хлыщей оказаться в ее постели.

Однако ему было далеко не столь приятно видеть ту роскошную жизнь, которую вели эти штабные бездельники, начиная от обильных пайков, которые, по справедливости, должны были доставаться тем, кто на передовой, и заканчивая формой и прочим.

Кантабри, однако, твердил ему, что злиться не стоит. Если эти штабные типы вместо того, чтобы заниматься делом, тратили свое время только на попытку урвать себе ящик превосходного сэйджинского вина или чего-нибудь еще, возможно, отрядам на передовой можно было меньше опасаться их идиотских и убийственных затей по части непосредственного руководства войсками.

Хэлу все же очень хотелось выстроить их всех в длинную колонну, вооруженных своими незаменимыми перьями и бумагами, — и строем послать под стены Оде.

Одиннадцатую эскадрилью выбрали для выполнения особых поручений — в день битвы сопровождать армейских магов, чтобы те могли спокойно накладывать свои чары.

Хэл с куда большей радостью вылетел бы на бой с Ясином, но Кантабри сказал, что это сейчас намного важнее.

— На этот раз мы не собираемся делать ставку на одно-два серьезных заклинания, а будем использовать много мелких, но зато по всему фронту. Если рочийцы и пробьют в них брешь, ты должен будешь привезти туда еще магов, чтобы те усилили заклинание. И еще: поскольку магам, похоже, что жизнь, что смерть — все едино, ты будешь ответствен за их безопасность. Ну и не возбраняется использовать какой-нибудь удачный шанс или подстрелить подвернувшуюся цель, коль скоро будут выполнены две основные задачи.

— Превосходно, — пробормотал Хэл.

Его настроение отнюдь не улучшилось, когда Лиминго сказал, что так пока и не выкроил времени узнать секреты, которые хранил кинжал, найденный в теле сержанта Ти, но займется этим прямо сейчас. Или сегодня... или, возможно, завтра.

Хэл решил не давать шпиону, затесавшемуся среди солдат его эскадрильи, ни единого шанса выдать противнику сведения об их особом поручении и о том, насколько успех атаки будет зависеть от магии.

Он приказал эскадрилье оставаться на земле, а базу окружил войсками, которые получили приказ не впускать и не выпускать из лагеря никого, кроме Кэйлиса.

Всадники кипели, не понимая, за что их держат в заложниках. Большинство из них было уверено, что во время судьбоносного штурма им предстоит всего лишь заниматься воздушными перевозками.

Хэл счел, что капелька злости им не повредит, когда они вылетят навстречу рочийцам.

Осадные машины целый день грохотали не переставая, обрушивая камень за камнем на стены Оде в тщательно выбранные слабые места.

Войска выдвинулись из лагерей на боевые позиции.

Рочийцы находились в полной боевой готовности, но они, как и Хэл, да и вообще все дирейнцы, за исключением высших командных чинов, не знали, куда будет направлена атака.

В кои-то веки ни на минуту не останавливающимся челюстям армии оказалось нечего перемалывать.

Надолго ли?

Лиминго прибыл в лагерь с четырьмя подручными, веселым видом и интересной новостью для Хэла.

— Я собирался снова отложить ваше дело, — сообщил он, — потом понял, что если вы сочли важным посоветоваться со мной, то это может оказать огромное влияние на действия вашей эскадрильи, а возможно, и на всю битву в целом. Кстати, битва назначена на завтрашний день. Все сражения обычно начинаются на заре, чтобы воспользоваться дневными преимуществами. И лорд Эджиби выбрал время по этой причине. Кроме того, по прикидкам сражение затянется на несколько дней, и в первый день особых достижений ждать нечего, кроме, как мы надеемся, удачного наведения чар и очистки стен от рочийских лучников. Сегодня должен прибыть связной с приказами, но я решил, что вас не помешает предупредить заранее. Сейчас я объясню вам, что мне понадобится. Я хочу, чтобы вы и еще человека четыре из ваших отвезли меня с помощниками на тот пригорок, где мы уже как-то раз побывали. В тот раз я наводил чары. Вы, наверное, могли догадаться, что они были направлены на главные ворота. Их защищает рочийская магия, но я бьюсь об заклад, что они не предусмотрели всего. Ворота не могут существовать без петель, а петли, даже самые крупные, со временем ржавеют. Магия не может создать что-то из ничего, зато одной из ее сильных сторон является разрушение. Посмотрим, что способна совершить с петлями моя магия. Если петли можно разрушить, то ворота можно опрокинуть. А если ворота опрокинуть...

Лиминго неприятно улыбнулся.

— Мне бы очень хотелось каким-нибудь способом подобраться как можно ближе к воротам. Сила колдовства зависит от расстояния. Но я не такой безумец, чтобы пытаться колдовать со спины вашего дракона или, еще хуже, из первых рядов наступающих.

Хэл ничего не сказал. Он внезапно понял, что, хотя этот маг и не из робкого десятка, все равно никто, кроме разве что лорда Кантабри, не отправится на завтрашнюю бойню со спокойной душой.